Нимфа и хулиган. Повесть. Гл. 2 «Осенний бал»

В главе «Голубая тетрадь» повести «Нимфа и хулиган» читатель знакомится с главной героиней, Алесей Афанасьевной – дамой средних лет, которая находит свой девичий дневник. Вторая глава, «Осенний бал», рассказывает о знакомстве Алеси с Сергеем, о зарождении неясного пока первого чувства. 

Нимфа и хулиган

(повесть)

Глава 2. Осенний бал

– Алеся Афанасьевна! Алеся Афанасьевна! Когда у нас будет осенний бал?

Алеся еще не привыкла к тому, что к ней обращаются на “вы” и называют по имени-отчеству. Но так принято. Она даже не просто пионервожатая: директор узнал, что за плечами у молодой работницы – музыкальная школа, и поручил вести уроки музыки, а заодно и рисования, во вторых-пятых классах.

«Страшно начинать. Не знаю, с чего. “Ищите свое лицо!” – посоветовали нам на собрании пионервожатых. А где и как искать, не объяснили,  – записала Алеся в дневнике в первые же дни работы. – Потихоньку изучаю ребят. Все такие разные, и к каждому надо найти подход. А всего три месяца назад учителя искали подход ко мне. Вхожу в учительскую с чувством, что я – школьница».

Она в самом деле чувствовала себя ближе к детям: и по возрасту, и по мироощущению. И они признавали в ней “свою”. «В школе были вожатые, так им было по двадцать пять, тридцать лет. А вы у нас такая молодая!» – восхищались пионеры.

Подопечные и ребята-восьмиклассники обступили ее со всех сторон: их интересовала дата праздника. Алеся хитро прижмурилась и произнесла нарочито медленно, растягивая слова, чтобы немного обуздать пыл ребят:

– К балу осени обычно серьезно готовятся. Надо сходить в лес, набрать листьев-желудей для украшения зала, подготовить культурную программу и песни. И если это бал – то не приходят просто так. Дома каждому придется соорудить себе костюм.

–  Мы готовы!.. Хоть сегодня!… Давайте в эту субботу!.. Или в пятницу… – посыпались предложения.

– До субботы не успеем подготовиться, – учительским тоном попыталась она остановить горячие головы. – Может, через две недельки? В октябре и листья будут красочнее.

Но ребят угомонить не просто: тут же заверили, что успеют, и листья найдут какие угодно, и еще могут нарисовать. Они готовы были счастливо завизжать и броситься выполнять задания – лишь бы она согласилась.

Алесе оставалось улыбнуться и согласиться.

«Мне казалось, что после такого бала я просто поставлю “птичку”: проведено. Хотелось сделать нечто из ряда вон… И еще – волшебства, что ли. А его не случилось. Правда, ребята были счастливы и сказали, что у нас получился самый интересный бал из всех, что когда-либо проводились в школе. Наверное, я по привычке придираюсь. Или просто повзрослела…»

Волшебство все же случилось, только Алеся об этом тогда не догадывалась. Именно в этот день началась история ее первой любви. Началась банально: каждое новое лицо, которое появляется в деревне, проходит проверку интересом коренных и “укоренившихся” жителей. Вот и новой пионервожатой заинтересовались местные парни. На осенний бал они явились без костюмов, но в остальном были полноценными его участниками: смотрели программу, аплодировали, а потом танцевали. И даже принимали участие в игре “Почта”: писали записки и отправляли адресатам с “почтальоном” – местным парнишкой из шестого класса, на голове которого красовалась бумажная “почтовая” фуражка.

Алесе тоже пришло несколько записок с признаниями в том, что она – красивая, обаятельная и нравится. Большинство писуль с сердечками и цветочками были выведены детскими руками. Пару записок свидетельствовали о том, что их прислали повзрослевшие авторы. Один приглашал выйти в девять часов в беседку на школьной площадке, где ее “будут ждать”.

Конечно же, никуда Алеся не пошла, и не собиралась. Зато вовсю танцевала со своими школьниками. Один из “взрослых” парней, Толик, осмелился пригласить ее  на “медляк”.  Длинные ноги его (не зря, видимо, прозвали Буслом) путались в несложных па и несколько раз наступали на ноги партнерши. Толик краснел, потел – и от этого становился еще более неловким. Алеся явно нравилась ему.

Сама же она обратила внимание вовсе не на Толика. Весь вечер у стены простоял, насмешливо, временами даже ехидненько, улыбаясь, короткостриженый парень. Алеся украдкой поглядывала в его сторону и задавалась вопросом: чему он ухмыляется? Ухмылка злила, но и вызывала интерес. Возможно, именно она стала причиной ее сомнений, интересно  ли прошел бал.

Во всяком случае, описывать парня Алеся принялась сразу после оценки вечера: «Тот парень… Он какой-то не такой, как все. Неужели не скучно весь вечер проторчать у стены? Он не красавец. Но почему-то мне хотелось на него смотреть. Среднего роста, хорошо сложен, и на нем красиво сидят обычные брюки и клетчатая рубашка. Чем-то он напоминает папу: такое же квадратное лицо с тяжеловатым подбородком, такая же гордая осанка. Лишь светло-русые волосы острижены слишком коротко – у  папы на фото длиннее».

Отец Алеси умер, когда ей было годика три. Она и не помнила его, разве что по фотографиям да по рассказам мамы. Зато с детства искала любимые черты в других мужчинах. А если находила, проникалась особенным доверием к ним.

Кто знает, может, именно это доверие и спасало Алесю в критические моменты. Легко ведь делать зло человеку, который сам проецирует себя жертвой. Гораздо сложнее – тому, кто верит в нас и не допускает тени сомнений в нашей хорошести.

Доверие возникло и к парню в клетчатой рубашке, несмотря на ухмылку. Наоборот, захотелось понравиться ему. Алесе он уже нравился.

Влюбчивой назвать себя девушка не могла. Нравились, конечно, парни и до этого, с кем-то даже встречалась. Но чаще симпатии были не сильными, а объект внимания не вызывал трепета в душе одним взглядом.

“Да, я повзрослела. И, кажется, готова влюбиться. Он – особенный…”

(Продолжение: Нимфа и хулиган. Гл. 3